— А из этого дома — видна?
— С крыши. И из некоторых окон. А нам сейчас деревья загораживают. Она вон там, слева, — Лоу махнул рукой, но кроме группы могучих деревьев, росших на соседней платформе, я и впрямь ничего не увидела.
— А зачем было строить такие высокие башни? И поднимать наверх сады? Этим деревьям было б куда комфортнее на земле. Мне даже представить страшно, как они размещают в этих платформах свои корни, они ж должны быть просто огромными!
— С деревьями приходится договариваться, — улыбнулся Лоу. А башни возводили не от хорошей жизни. Илианэсэ — это первый город, построенный после Великой Катастрофы. Земля тогда была для нас ядовита, да и Бездна слишком часто смертью одаривала. Вот и пытались подняться выше. Хотелось жить, маленькая. Банально хотелось жить.
— Но тогда… Зачем же вы строили на самом краю? Ведь ваши земли огромны — надо было просто уйти от Бездны как можно дальше.
— Уйти? — он невесело усмехнулся. — Многие до сих пор не в силах отсюда уйти, хоть прошло уже столько лет, и столько надежд уже обманулось. А тогда… Все казалось, что Бездна сейчас успокоится, и отдаст нам… многое и многих. Но этого не случилось, и я не верю, что вообще случится, но тогда — в это верили все. А многие и до сих пор в это верят. Вместо того, чтобы начать уже просто жить. Здесь и сейчас. И на тех условиях, что поставили Боги.
— Лоу, а что… что должна была отдать вам Бездна? Во что они верили?
— Потерянный рай, я полагаю, — вампир хмыкнул и обернулся ко мне. И продолжил уже серьезно. — А ведь все это относится сейчас и к тебе, Лариса. Быть может, твоя память вернется. Быть может, нет. Но, в любом случае, не вздумай жалеть, о том, что было. Прошлое нельзя изменить, диктовать мирозданью свои законы едва ли получится. Надо жить так, как это возможно в сложившихся обстоятельствах. Глядя только вперед.
Я не совсем понимала, что он имеет в виду. Видимо, это читалось на моем лице.
— Ты человек, а жить придется в стране вампиров, — пояснил мне Лоу. — И даже с моей помощью и покровительством Анхена это будет непросто. Не вздумай тратить силы на жалость к себе. Трать их на преодоление трудностей.
— Но разве у меня есть трудности? Я сижу сейчас здесь, с тобой, и мне хорошо.
— Хорошо — это замечательно, Ларочка, но этого немножечко мало, — задумчиво протянул Лоу, рассеянно вглядываясь вдаль. Взял, не глядя, мою ладошку, поднес к лицу, провел кончиками моих пальцев по своим губам, даже поцеловал их пару раз в процессе. Но, хотя мне и не было неприятно, это была не ласка. Поскольку он не ставил целью вызвать во мне какую–то реакцию. Просто задумался.
Блеснул в лучах солнца камень на его перстне. Этот перстень будил во мне какие–то смутные воспоминания, что–то болезненное начинало шевелиться в душе. Поэтому, каждый раз, взглянув случайно на его колечко, я отводила глаза и старалась не думать об этом. Не видеть этого перстня. Не помнить.
Задумалась о другом. Почему я живу именно здесь? Почему мне придется жить здесь? Что делает человеческая девочка в городе вампиров?
— Лоу, — решилась спросить я, — а почему я не живу среди людей? Я помню, я раньше жила…
— А это ты сама однажды вспомнишь и мне расскажешь. А то до меня дошли только смутные слухи, причем все они разнятся, не знаю, каким и верить, — очнулся от своих раздумий вампир, но не поспешил прийти мне на помощь. — Пойдем, — он поднялся и потянул меня за собой, — покажу тебе дорогу в твою комнату. Не лезть же нам обратно через окно. В этом доме есть прекрасные двери.
Чтобы добраться до этих дверей, нам пришлось перейти по шаткому мостику на другую платформу, пройти ее насквозь лабиринтом петляющих тропок, затем, по висящей над пропастью лесенке, спуститься на очередную платформу, просто утопающую в цветах…
Мы не спешили. Это была долгая, очень долгая прогулка. Но кончилась и она. И Лоу ушел, сославшись на дела, а я вновь оказалась одна в своей комнате. И я честно поела — кроме сока мне принесли и немного мелко нарезанных фруктов, и даже вздремнула, набираясь сил. А дальше что? С уходом Лоу из моей жизни уходил и смысл, и мне оставалось только ждать, когда мой заботливый друг вновь найдет для меня время.
Так прошел этот день и начался следующий. Я не знала, придет ли он с утра или к обеду. Просто знала, что придет. И ждала. Никто не запирал меня в комнате, да и Лоу, пока мы вчера шли из сада через дом, намекал, что я могла бы и осмотреться, я здесь не пленница и вольна бродить, где вздумается. Бродить не хотелось. Хотелось, чтоб он пришел.
Я влезла с ногами на подоконник, и сидела там, телом еще в доме, душой — где–то в зелени цветущего сада, глядя, как легкий ветерок чуть колышет тонкие ветви плакучих берез. Плакучие ивы — это я помнила. А вот плакучие березы — кажется, встретила только здесь. Или это мне только кажется?
Весь мир вокруг меня был какой–то призрачный, кажущийся, зыбкий. И куда меня занесло? Между небом и землей, между жизнью и смертью. Заточили в высокой башне, словно сказочную принцессу. И вроде башня не заперта, а куда бежать?
И вроде даже прекрасный принц в наличии, и утешает, и развлекает. Да вот спасать не торопится. А хозяин у нас тогда кто? Бессмертный Кощей?.. А вот интересно, Кощей Бессмертный был вампиром? По сказкам — вроде нет, а по продолжительности жизни — выходит, что да. Надо будет спросить у Лоу. Когда он придет. Он ведь придет. Скоро.
Он пришел. Я так задумалась, что пропустила его приход. Просто в какой–то миг я подняла глаза — а он стоит, прислонившись плечом к стене, и смотрит на меня своими внимательными серыми глазами.
— Привет, — улыбнулся он мне.
— Привет, — ответила я почему–то шепотом, не в силах оторвать от него взгляда. Что–то было в этих серых глазах, таких внимательных, ласковых, глубоких, что хотелось смотреть и смотреть. Тепло, что он дарил моей озябшей душе? Свет, что он проливал в мой заблудившийся во мраке разум? С ним мне хотелось быть живой. С ним мне было не страшно быть живой.
Он аккуратно сдвинул мои ноги и присел со мной рядом на подоконник. Взял мою руку и тихонько поцеловал ладошку. А потом переплел мои пальцы со своими, и, не отпуская, заговорил. Как–то очень просто и проникновенно, я даже не сразу поняла, что это стихи:
— Позволь мне быть лучом твоей звезды,
Позволь мне стать зарей твоей надежды,
Позволь дарить красивые мечты
И зачеркнуть все то, что было прежде.
Позволь любить твой беззащитный взгляд,
Позволь поймать твой вздох смущенно–томный,
Позволь завлечь тебя в цветущий сад
Моих желаний, дерзких и нескромных…
